– А мне и надо только по асфальту. Я в городе живу.
– А что – на природу не выезжаешь?
– Выезжаю. Бываю иногда в сосновом бору, – сказал Толмачёв с улыбкой. – Но туда я и на своей могу проехать.
– «В сосновом бору»! – опять передразнил хозяин джипа. – Ну а рыбалка? Охота? Или хотя бы по грибы ходишь в лес?
– По грибы хожу иногда. Но для этого у меня есть старый «Жигулёнок».
Борщов пренебрежительно хмыкнул.
– «Жигуль» – это не машина. Я бы в такое корыто даже садиться не стал. Не те времена. Ну ладно, по грибы на ней можно поехать. А на охоту?
– Да не любитель я. Мне в городе комфортней. Не понимаю, чего вас тянет комаров кормить?
– А что тебе комары? Вот проблема! Ты же, вроде, бывший деревенский парень?
– Ну да. Рос я в деревне. И всё время мечтал сбежать оттуда. Наелся досыта деревенской жизни. И сбежал – сразу, как только появилась возможность. Я и в институт-то, наверное, поступил только для того, чтобы в город уехать. Это в старых песнях деревня по ночам снится. Оно, может быть, когда-то так и было. Тянуло людей в их «заповедные места». Только всё давно изменилось. Не та ныне деревня, совсем не та. Погрязла в пьянстве, воровстве, хулиганстве. Развратили её.
Борщов удивлённо покачал головой.
– Странно. Очень странно. Вот вы с Пашей Коржиным старые друзья, а такие разные. Пашка вон в тайге себе избушку соорудил. В самой глухомани. Впрочем, тебе ли не знать об этом.
– Да, я слышал.
– То есть как это – слышал?! Ты что, ни разу там не был?!
– Нет.
– Ну, ты!.. – шокированный только что услышанной информацией, Александр так и не смог подобрать нужного слова, лишь сказал: – Ладно, об этом мы ещё поговорим.
– А ты там бывал? – спросил Антон.
– Да, в прошлом году мы славно поохотились с Павликом. На зверя не ходили, но дичь хорошо постреляли. Места там сказочные. Правда, увлеклись, забрели далеко от домика, а тут дождь, как нарочно. Промокли, промёрзли, пока добрались. Время-то к октябрю шло. Но у Паши там банька тоже имеется – маленькая да жаркая. Спасла нас от простуды. Странно, что он тебе об этом не рассказывал.
Они подъехали к массивным раздвижным воротам, встроенным в высокий глухой забор. Борщов заглушил двигатель.
– Подождём Пашу здесь, – сказал он. – А пока потолкуем с глазу на глаз – о том, что меня очень беспокоит.
Толмачёв понимающе кивнул.
– Догадываюсь, о чём речь. Тебя интересуют результаты моих сеансов у гипнотизёра.
– Верно! Дело-то серьёзное. Я ведь, Антоша, не просто так любопытствую. И не только тебе задаю вопросы. Боря Смыслов передо мной отчитался по полной программе. Но он, вероятно, не всё знает? Так ведь?
– Не всё, – Антон повернулся к собеседнику всем корпусом. – Только я одного не пойму: если опасность грозит мне, то ты-то чего суетишься?
Борщов резко переменился в лице.
– Ты меня обидеть хочешь?! – гневно выкрикнул он. – Скажи честно: захотелось в душу человеку плюнуть? «Чего суетишься»! – передразнил он с сарказмом. – Мы сколько времени вместе работаем?
– Чуть больше двух лет.
– И что? Мало, по-твоему? Мне-то подумалось, что мы с тобой стали друзьями. Или я что-то неправильно понимаю?
– Правильно понимаешь, Саша, – примирительно сказал Антон. – Ты всё правильно понимаешь. Но также постарайся понять, что я сейчас немного не в себе. От всей этой ерунды голова идёт кругом. На носу выборы. Дело напряжное, хлопотное. А мне вдруг сообщают о смертельной угрозе со стороны близкого друга…
Александр Михайлович отчаянно взмахнул руками.
– Да, понимаю, чёрт возьми! Всё я, Антоша, понимаю. Борька мне тоже говорил, что тебе грозит такая опасность. Только вот кто это может быть? Ведь если связать угрозу с выборами, то получается, что опасен для тебя кто-то из нас двоих: либо я, либо Паша. Но это же бред! Ну, сам посуди, Антон – это бред! Мы тебе не враги.
– Не враги, – согласился Антон. – Вы мне всего лишь соперники в борьбе за кресло губернатора.
– Да не соперник я тебе! – голос Борщова опять поднялся до крика. – Не знаю, как Павлику, а мне не нужно это кресло. Зачем мне такой хомут на шею? Я в своём кресле чувствую себя куда как комфортнее. И при этом имею не меньше, чем губернатор. Увидишь мои владения – сам убедишься. Я ведь, Антоша, уже восемь лет в первых замах у Гаврилова. Чувствую себя на этом месте как рыба в воде. Предвижу твой закономерный вопрос: зачем же я ввязался в выборную кампанию? Да всё очень просто: меня Старик попросил об этом. Чтобы было не менее трёх кандидатов. Для легитимности выборов, так сказать. Вот и всё.
Антом внимательно посмотрел ему в глаза.
– Но ведь тогда получается, что мне угрожает Павел – мой друг со студенческой скамьи.
Борщов отвернулся от него и стал смотреть куда-то через лобовое стекло. После некоторой паузы сказал:
– На Пашу я бы подумал в последнюю очередь. Да чего там – я бы вовсе на него не стал бросать тень. Мы с ним дружны уже почти три года. С тобой вот как-то не сразу нашли общий язык, а Павел оказался человеком более открытым. Честный, порядочный, надёжный мужик! Зря ты его подозреваешь.
Антон грустно усмехнулся.
– Ну ты, Саня, даёшь! Разве я сказал, что кого-то подозреваю? Я вообще не уверен, что мне реально кто-то угрожает. Мало ли из-за чего могла возникнуть тревога. Может быть, съел чего-нибудь… – попытался он пошутить.
– Значит, методам Бори Смыслова ты не слишком доверяешь?
– Нет, почему же? Результаты очень убедительные.
– Но всё же тебя что-то смутило? Что, если не секрет?
– Всё было на высшем уровне, – успокоил его Антон. – Борис Алексеевич показал себя мастером своего дела. Просто мне осточертело размышлять на эту тему и неизвестно кого бояться. Хочется отвлечься и развеяться.
– Вот это я тебе твёрдо обещаю, – бодро отозвался Александр. – Всё будет, как ты сам только что изволил выразиться, на высшем уровне, – он взглянул в зеркало, расположенное на лобовом стекле. – А вот и Паша подъехал. Пойдём, встретим друга.
* * *
Баня действительно производила впечатление. По своим размерам и внешнему виду она больше напоминала терем. Из трубы уже вился лёгкий, едва заметный дымок. От входной двери расстилался деревянный трап, ведущий в небольшой пруд и заканчивающийся упругим помостом для прыжков в воду. Что касается «дачного домика», то в этом дворце могли бы, не мешая друг другу, проживать несколько семей. Весь же участок раскинулся более чем на полгектара. Там имелись и теннисный корт, и поле для гольфа. В дальнем конце, образуя маленький бор, росли кедры высотой примерно в полтора-два человеческих роста. Заканчивалось дачное поместье на берегу реки. Там же, у самой воды, располагалось небольшое строение прямоугольной формы. Антон невольно поразился увиденным. Если у Борщова дача утопает в такой роскоши, то что представляет собой его особняк в спальном районе города?
Проведя гостей по своим владениям, хозяин дачи опять повёл их к бане. В просторном помещении, которое язык не повернулся бы назвать предбанником, был накрыт роскошный стол. Антон удивлённо присвистнул.
– Ты когда успел всё это подготовить?
Борщов критически посмотрел на него.
– Удивляешь ты меня, парень. Сколько времени ты в администрации? Больше двух лет – сам так недавно сказал. А до сих пор рассуждаешь как рядовой инженер. Бери пример со своего друга Паши, – Александр хлопнул Павла по плечу. – Вот он уже начал правильно понимать стратегию новой власти. Меняет понемногу своё мировоззрение.
Антон вопросительно взглянул на своего друга. Павел засмеялся.
– С волками жить – по-волчьи выть.
– Значит, выть по-волчьи ты уже начал? – спросил Антон. – А я-то и не знал. Смотри, Павлуша, одним вытьём дело может не закончиться. Как бы тебе потом рвать кого-нибудь клыками не пришлось. У стаи свои законы. А может быть, ты уже и к этому готов?
Коржин недовольно поморщился.
– Брось, Антон! Ты же меня давно знаешь. Подлецом я никогда не был и не буду. Всё хорошо в меру. Я об этом не забываю.
– Надеюсь.
– Надеется он! – Павел сердито дёрнул головой. – Да ты меня как облупленного знаешь. Ну, отступил я немного от своих принципов. И чёрт с ними! Одними принципами сыт не будешь.
– Давно отступил? – ехидно спросил Антон.
– Я дату в календаре не помечал. Но и ты, дружище, не обольщайся: тебе это тоже придётся сделать. Иначе просто сожрут.
– Это мы ещё посмотрим.
– Так-так, братцы мои, спор прекращаем, – примирительно сказал Александр. – Ты, Антоша, не горячись и не наезжай на нас со своей праведностью. Хочется жить бедно – возвращайся на завод. Чего ж в администрацию области попёрся? Мог бы и отказаться от предложения.
– Так ведь мы сюда работать пришли, – возразил Толмачёв. – Дело делать.
